Кровь, жестокость, насилие: воспоминания Костанайского оперативника о шокирующих убийствах конца 80х

Находясь на заслуженном отдыхе, полковник милиции в отставке начал записывать свои воспоминания о преступлениях прошлых лет. Мемуары Ильи Николаевича долгие годы оставались неизвестными широкой публике. Я решила исправить эту несправедливость и раскрыть малоизвестные страницы громких преступлений конца XX века.

Основная трудовая биография Ильи Кима была связана со следственной работой: с 1973 по 1995 год он работал в прокуратуре Кустаная — так тогда назывался этот город, в конце 90-х — в Государственном следственном комитете. На заслуженный отдых полковник вышел в 1999 году, тогда он занимал должность начальника Следственной службы УВД Кустанайской области.

Писать «детективные истории» о забытых преступлениях начал несколько лет назад. Беседуя с Ильей Николаевичем, поражаешься его феноменальной памяти. Он помнит каждую деталь: где и с кем служил, как именно изобличал преступников.

Ловушка для челноков

В конце 80-х в Кустанае зарождался так называемый челночный бизнес. Как правило, этим делом занимались женщины, которые легко становились легкой мишенью для людей, мягко говоря, нечистых на руку.

9 января 1989 года водитель кустанайской птицефабрики Семен Захарченко, которому до пенсии оставалось всего две недели, направлялся к навозохранилищу, которое находилось на рудненской трассе (город Рудный находится в 40 километрах от Костаная — прим. авт.). Это была пятница, которая могла бы закончиться, как обычно, если бы кузов автомобиля МТЗ-82, которым управлял Захарченко, не зацепился о что-то тяжелое. Водитель посветил фарами и обомлел, увидев в сугробе фигуру, напоминающую скрюченный манекен из отдела женской одежды. Чем ближе Захарченко приближался к находке, тем больше он осознавал, что это не пластмассовый манекен, а посиневшее от мороза тело молодой женщины.

На место преступления прибыли кустанайские оперативники. Позже судмедэкспертиза показала, что женщину задушили пять дней назад, причем погибла она из-за разрыва печени. На ее теле были зафиксированы множественные повреждения и следы изнасилования.

Милиционерам единственный свидетель Захарченко рассказал, что обратил внимание на то, как преступник пытался замаскировать труп в сугробе, для этого он не поленился и выкопал яму.

На тот момент местные милиционеры не предполагали, что поиски убийцы затянутся на несколько месяцев…

— Мы получили информацию о том, что 5 января рейсом «Омск — Петропавловск — Кустанай» к нам в город вылетели двоюродные сестры, которые планировали приобрести в аэропорту Кустаная авиабилеты и транзитом направиться в город Шевченко. Обе занимались пошивом нутриевых шапок, а возвращались из Омска, где через комиссионные магазины и на рынке продавали пошитые ими шапки. Однако там их товар спросом не пользовался, — рассказывает полковник Илья Ким.

Сестры-рукодельницы везли в четырех больших сумках различные вещи, в том числе 15 шапок, средняя рыночная стоимость которых составляла 1 500 рублей. А это солидная по тем временам сумма.

Женщины рассчитывали, что из Кустаная вылетят в Шевченко, где наверняка распродадут свой товар, но просчитались. За несколько дней до прилета этот рейс отменили… Что происходило дальше, оставалось загадкой, поскольку больше на связь с родными сестры не выходили.

Тем временем следователи установили, что приметы одной из сестер и ее одежда полностью совпали с найденным трупом женщины.

Пока дело сестер-челноков оставалось нераскрытым, в Кустанае произошло дерзкое нападение на двух других женщин, прибывших из Ленинграда. 23 февраля ночью в кустанайском аэропорту до поселка Комсомолец за незначительную плату женщин вызвался довезти водитель «Москвича». В пути он внезапно остановил автомобиль и поочередно выстрелил из обреза в обеих пассажирок, после чего поехал дальше. Потерпевшим удалось на ходу выпрыгнуть из салона авто. Преступник же, завладев их вещами, скрылся. От полученного ранения дробью одна из женщин позже скончалась.

Со слов выжившей составили фоторобот нападавшего и описание его старенького авто. На причастность к преступлениям проверяли таксистов и ранее судимых.

Все усилия милиционеров были тщетными. Им не удавалось не то, чтобы найти преступника, но и установить автомобиль, на котором он передвигался. Хотя уже тогда оперативники пришли к мнению, что убийцу следовало искать в сельской местности…

Во второй половине августа в поле зрения следствия попал некто Руслан Рузанов, работавший кочегаром на станции Озерное, в 30 километрах от Кустаная. Мужчина подозревался в краже мотоцикла, во время обыска у него в доме обнаружили охотничьи патроны 16-го калибра. Еще больше оперативники заинтересовались им, когда стали осматривать его «Москвич».

Настораживало и то, что он сразу же признался в угоне и разборе двух автомобилей «Москвич-412», совершенных в 1988-1989 годах.

В целях проверки причастности Рузанова к расследуемым убийствам милиционеры провели обыски у родственников и друзей подозреваемого. В ходе этих мероприятий изъяли обрез двуствольного охотничьего ружья с боеприпасами, еще одно оружие, а также одежду, по приметам принадлежащую потерпевшим.

По изъятым боеприпасам и обрезу провели баллистическую экспертизу. Эксперты пришли к заключению, что дробь, извлеченная из тел потерпевших, точно такого же калибра.

Соучастником подозреваемого оказался его приятель, депутат сельсовета по фамилии Хазанов, который проживал в поселке Кунай (ныне микрорайон — прим. авт.).

Как позже выяснилось, что 6 января 1989 года, около двух часов ночи, вооружившись ножами и нунчаками, подельники на «Москвиче-412» прибыли в аэропорт Кустаная. На допросах приятели так и говорили, что «хотели кого-нибудь ограбить и изнасиловать».

У входа в аэропорт они встретили двух молодых женщин с большими сумками. На предложение подвезти незнакомки согласились, им нужно было на вокзал. Но Рузанов повел свой автомобиль в противоположную сторону, за город. По дороге мужчины узнали, что девушки приезжие. Остановив «Москвич», преступники достали ножи и потребовали у пассажирок ценные вещи и деньги. А когда те замешкались, Хазанов ударил ножом по руке одну из сестер, затем снял золотое кольцо у второй жертвы, после чего вывел последнюю из автомобиля и изнасиловал.

Одна из сестер попыталась оказать сопротивление, но получила отпор, женщину забили нунчаками и изнасиловали. Мольбы сестер прекратить изуверства не подействовали на преступников, своих жертв они добили, а тела вывезли к навозохранилищу. Оба трупа закопали лопатой в снежный бурт…

Эти преступления были раскрыты благодаря настойчивой и кропотливой работе советских милиционеров, которые не использовали специальные поисковые программы — их главным оружием было терпение.

Смерть за шутку

Прошло уже более 30 лет с тех пор, как эта предновогодняя трагедия, разыгравшаяся в Кустанае, взволновала своей жестокостью всех горожан.

— Зимы прошлых лет, как правило, были снежными. Вот и в то раннее морозное утро был снегопад. У многих горожан настроение было приподнятое: до нового 1987 года оставались считанные дни, люди спешили на работу, чтобы поскорее завершить недоделанное и, не задерживаясь, отправиться по магазинам, где можно было, забыв обо всем насущном, окунуться в предпраздничную суету, — вспоминает ветеран следственной службы Илья Ким.

Подобные ощущения в ожидании «светлого и прекрасного» испытывала и потерпевшая Анна Никифорова (фамилия изменена — прим. авт.). Утром она вышла из общежития, захватив с собой полутораметровый кусок белоснежной ткани. Женщина планировала отнести его знакомой портной, чтобы та раскроила для ее дочки платье Снегурочки.

— Тогда новогодние костюмы напрокат негде было взять, поэтому мамочки выкручивались, как могли. В большинстве случаев рукодельничали сами. Вот и она понадеялась на себя, правда, утренник в старшей группе был уже на носу, и времени на пошив оставалось мало, — продолжает полковник Ким.

От старой малосемейки до родного мясокомбината было рукой подать, и молодая, весьма привлекательная женщина, энергично пройдя пару кварталов по заснеженной улице Герцена, как обычно, свернула направо, в неосвещенный переулок, и растворилась в густых предрассветных сумерках.

— Как сейчас помню, в то утро к ветерану вневедомственной охраны мясокомбината Василию Глазову подошел молодой охранник по имени Пётр и, показав на сугроб неподалеку от забора, поделился своими подозрениями. С его слов, накануне вечером, когда он заступал на дежурство, снежной кучи на том месте не было. Подойдя поближе, они увидели вокруг сугроба хаотичные следы обуви. Сбоку торчал уголок белого материала. Пётр потянул его на себя, и из-под снега показалась ткань, похожая на кусок простыни, местами покрытой окровавленной ледяной корочкой, — описывает место преступления Илья Ким.

Предположив, что в снегу спрятана очередная партия украденной мясной продукции, они решили выследить и схватить жуликов с поличным. Засаду организовали в проходной и, предвкушая получение, в аккурат к празднику, премиальных, принялись прилежно вести наблюдение.

Однако после обеденного перерыва, так никого и не дождавшись, бдительные охранники решили извлечь из сугроба похищенное, дабы узнать, на что позарились воры. Увиденное привело их в шок: перед ними лежало обезображенное человеческое тело. Позже в убитой опознали Никифорову.

На теле погибшей обнаружили 51 ножевое ранение. У нее похитили сумочку, кошелек с деньгами, меховую шапку, золотую цепочку с крестиком и серьги, которые были срезаны вместе с мочками ушей.

На поиски возможных свидетелей и очевидцев направили целый десант оперативных работников. Они тщательно обошли все близлежащие дворы, провели поквартирный обход.

— При беседе с работницами мясокомбината, где трудилась Никифорова, удалось выявить двух, как потом оказалось, важных свидетелей — Свиридцеву и Колоколову (фамилии изменены — прим. авт.). Они охарактеризовали потерпевшую с положительной стороны, как добрую и порядочную женщину. Вместе с тем сообщили, что не так давно они видели ее пару раз неподалеку от работы с незнакомым худощавым, светловолосым человеком 20–23 лет. Позже свидетели составили его фоторобот, — продолжает полковник.

Из докладов участковых было установлено, что в районе мясокомбината располагались семь различных предприятий и организаций, сотрудники которых на каких-то промежуточных участках добирались на работу по тому же проулку, что и Никифорова. Оперативники предполагали, что убийца работает на одном из этих предприятий. Оперативникам поручили провести собрания в двух соседних организациях и показать фоторобот.

К назначенному времени пришли все рабочие, кроме одного. Он спрятался в раздевалке за шкафчиками. Заметив милиционеров, молодой светловолосый парень — Иван Буров (фамилия изменена — прим. авт.), который работал там токарем, — вздрогнул. На вопрос, почему не заходит, а прячется в раздевалке, ответил, что опоздал, а войти в зал якобы постеснялся. Однако милиционеры ему не поверили, и не столько потому, что он определенно соврал, а по той причине, что внешне он был очень похож на фоторобот убийцы. Интуиция не подвела…

— К моменту встречи с Буровым мне уже не раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с молодыми убийцами. Всякий раз, когда на допросе оказывался юноша, я начинал готовиться к длительному противостоянию. Редко молодые люди, не мороча голову, признавались в содеянном. Чаще всего «без боя сдавались» уже успевшие побывать в колониях, которые реальнее оценивали последствия запирательства и, надеясь на милость суда, соглашались писать явку с повинной. «Первоходки», наоборот, либо придумывали всевозможные версии, либо долго и упорно молчали. Не стал исключением и Буров, который изначально решил отмолчаться и, будучи помещенным в ИВС, делал это еще не один день и с удивительным упорством, — рассказывает Илья Ким.

Не повлияло даже то, что на левой нижней части подкладки его шубы прокурор-криминалист в присутствии задержанного с помощью ультрафиолетового осветителя обнаружил пятно, похожее на кровь (принадлежность ее погибшей вскоре подтвердили биологи). А свидетели уверенно опознали его как парня, которого они видели вместе с потерпевшей незадолго до ее убийства.

Казалось бы, дальше отпираться не было смысла. Однако многочасовая беседа с подозреваемым никаких эмоций, кроме демонстративной зевоты, у него не вызвала. Он продолжал отрицать всё, и не только причастность к преступлению, но даже знакомство с Никифоровой. Вряд ли он тогда догадывался, что его характерное поведение считывалось следователем Ильей Кимом как типичное для лиц, причастных к убийству.

Несмотря на отказ Бурова от дачи показаний и от сотрудничества со следствием, в его квартире и на рабочем месте произвели обыски. По делу назначили ряд судебно-медицинских и криминалистических экспертиз. И всё же, следуя мудрой пословице «вода камень точит», Илья Ким продолжал ежедневно подолгу встречаться с подозреваемым в ИВС. Разговоры по душам один на один, попытки наладить личный контакт постепенно принесли свои результаты.

К вечеру 31 декабря Буров, окончательно осознав безвыходность положения, с трудом начал давать признательные показания.

С потерпевшей Никифоровой он познакомился совершенно случайно, по пути на работу. Он дважды пытался проводить ее домой, но безуспешно: на все его ухаживания Никифорова отвечала отказом.

«В то злополучное утро я был с сильного похмелья, поскольку много пил после разлада с бывшей возлюбленной. Никифорову подкараулил неподалеку от ее работы, хотел в очередной раз предложить дружить. Услышав мою просьбу, она ответила категоричным отказом и добавила, что, мол, сколько можно повторять, что она замужем, что у нее дети, что мне лучше не тратить напрасно время. И тут же с усмешкой добавила: или я уже на „это“ неспособный?» — это записи допросов с подследственным Буровым.

После этих слов Бурова «перемкнуло». Он выхватил из кармана кухонный нож и стал беспорядочно наносить удары по телу. Затем снял цепочку с крестиком, срезал сережки вместе с мочками ушей.

«Помню, как она вскрикнула и стала оседать после первого удара в шею и как теплая кровь брызнула мне в лицо. Испугавшись, что меня могут увидеть и поймать, стал быстро забрасывать ее тело снегом, а потом накрыл большим куском белого материала, оказавшимся в ее сумочке. Заметив, что материал местами пропитался кровью, я наспех сгреб на него снег ногами и быстро ушел на работу», — также из материалов уголовного дела.

По словам Бурова, он пришел в себя только вечером. И тогда вспомнил, что меховую шапку убитой спрятал на работе в раздевалке. Золотую цепочку с крестиком и серьги вместе со срезанными мочками ушей дома завернул в дважды сложенный тетрадный листок, обмотал нитками и повесил в зале за ковром. Деньги из кошелька, их было немного, порядка 15 рублей, положил на шифоньер. Сам кошелек вместе с сумочкой и ее содержимым, а также нож выбросил в снег по дороге на работу.

Так было расследовано одно из громких преступлений, потрясших Кустанай в конце 80-х.

Продолжение следует…

Балсулу Алкенова

Источник: voxpopuli.kz