Saqshy Qostanai

Человек с уникальной историей

Причем уникальной с самого дня рождения. Родился Виктор Кузьмич 29 февраля 1940 года. «Так что на днях мне двадцать лет стукнет», — шутит мужчина. История его жизни уникальна не только поэтому. Родился он в Тамбове, волею судеб оказался в Караганде. В 1963 году, утроившись судмедэкспертом, профессии не изменял. В трудовой книжке одна запись. Но обо всем подробнее он сам рассказал.

— Виктор Кузьмич, давайте начнем с самого начала. Как вы из Тамбова попали в Костанай?

— Ну не сразу в Костанай. Давайте расскажу. Я родился в 1940 году. В 1941, как Вы знаете, началась Великая Отечественная война. Отец погиб в сентябре 41-го на фронте. Все войну мы прожили в Тамбове до 1946 года. После с матерью переехали в Караганду к родственникам. А вот их в Казахстан сослали до войны, как кулаков. В Караганде я окончил школу, и поступил в мединститут.

— Вот здесь позвольте спросить: почему именно медицина? Вы с детства мечтали стать врачом?

— Нет. Даже не думал об этом. В Караганде в то время было три вуза: технический, педагогический и медицинский. Я склонялся ко второму варианту, но не прошел по состоянию здоровья. Зрение подвело. Педагогический — категорически нет. Оставалась медицина. И в 1957 году я стал студентом Карагандинского мединститута. После окончание его, в 1963,  по распределению попал в Костанайскую область. Меня назначили на должность судмедэксперта. И в судебной экспертизе я проработал до пенсии, на нее я вышел в 2003 году.

— Получается у вас одна запись в трудовой книжке? Вам так нравится Ваша работа?

— Если бы не нравилась, мы бы с Вами тут не беседовали (смеется). Я, действительно, люблю свою работу. И никогда не хотел ее поменять. Понимаете, я же не вышел из института экспертом. Мы заканчивали лечебный факультет. Могли оперировать, знали, как лечить больных. Кто знает, может быть, я бы хирургом стал. Но попал сюда. И уже тут остался. У меня очень интересная работа.

— А сложная у Вас работа?

— Конечно, сложная. Понимаете, от нас ведь зависит судьба человека. От нашего заключения зависит и статья по уголовному делу. Прежде чем предъявить виновнику обвинение, все ж материалы дела проходят через нас. А вот уже, руководствуясь нашим заключением, следователь предъявляет статью. Здесь надо быть внимательным ко всему, даже к самой мелкой мелочи, если можно так сказать. Мы же много дел рассматриваем. И об изнасиловании, и об убийствах, о нанесении тяжкого вреда здоровью. Много дел.

— Вопрос может показаться грубым. Но вот, если статья «Убийство», то Вы работаете с бездыханным телом. А если «Изнасилование», то с живым. Тяжело найти подход к потерпевшим? Жалко их?

— Понимаете, мы работаем со следователями, с врачами. Дело не в подходе к человеку. Дело в том, что надо дойти до истины. Конечно, я живой человек, есть сострадание. Но кому оно нужно при исполнении рабочих обязанностей. Я выполняю работу свою. И от того, насколько я верно все сделаю, зависит исход дела. Ответственность очень большая лежит на судмедэкспертах. И так каждый день.

— Скажите, вот бывают бабушки и дедушки, вспоминая прошлое говорят: «Помню, дело было…» А вот есть случаи в Вашей практике, про которые можно сказать: «А вот был случай…»?

— Нет. Я не помню дел и случаев. У нас все случаи такие, уникальные, так сказать. Все сложные. Понятное дело, что, если речь идет об убийстве, то особых проблем нет. А вот, например, если нашли труп. Около многоэтажного дома. Говорят, выбросился человек из окна. А свидетели доказывают, что накануне в квартире потерпевшего была драка и ссора. А если его выкинули? Помогли выпрыгнуть, так сказать? Вот тут нам и предстоит определить: где находится тело и в каком положении, на каком расстоянии от стены здания, какие травмы получены. И так далее. Многое надо учесть. Я ж говорю. Работа у нас сложная. Но очень интересная.

Бывает говорит обвиняемый: «Я не убивал, он сам упал на нож». Ну зачем такие разговоры? Вот мы выясняем: мог ли он упасть на нож сам. Много нюансов (улыбается).

— Получается готовым надо быть ко всему?

— Конечно, мы должны иметь знания во всех областях. Именно поэтому в свое время я проходил  повышение квалификации в центральных вузах страны (В Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Тбилиси).

— А за столь долгий стаж работы есть награды?

— Хвалиться я не люблю. Не мое это. Конечно, есть грамоты,  благодарственные письма. Есть медаль. В честь 20-летия Казахстана. У меня звания отличника здравоохранения. И СССР и Казахстана.

— Вы вышли на пенсию в 2003 году. А до сих пор в трудовом строю. Почему не идете на заслуженный отдых?

— Не могу. И не хочу. Не могу и не хочу я на пенсию. Я без работы своей себя не представляю. Как я без выездов, экспертиз, дежурств? Я вообще  не понимаю, когда люди уходят на пенсию и сидят дома. Телевизор смотрят. Мне надо быть всегда в гуще событий. Плюс к этому я же еще  увлекаюсь охотой, рыбалкой. А летом у меня еще и дача!

— Вот Вы сами открывать начали ту часть жизни, которая остается за стенами этого здания. Какой Вы вне работы?

— Да такой же (смеется). Исполнительный и требовательный.  Если вы о личной жизни, то я женат. Жена тоже уже пенсионерка. У нас двое детей. Дочь и сын.

— По Вашим медицинским стопам кто-то из них пошел?

— Нет. Даже речи никогда об этом не было. Они оба закончили Московский институт транспорта и работают по профессии.

— Совсем скоро иполниться 57 лет с того момента, как Вы устроились на должность судмедэксперта. А 29 февраля Вам исполнится 80 лет! Какая замечательная дата! Есть что сказать по этому поводу?

— У меня день рождение по-настоящему раз в 4 года. Так что, мне всего двадцать ( смеется). Еще все впереди! Много работы, много дел, много событий! Хочу, чтобы жизнь продолжала кипеть!

Ярослава Богатырева, фото автора